Взгляд из дюзы / DreamWidth

Трофим Федорович Бережной

Вернулся из Севастополя. С похорон.

Деда больше нет. 94 года - возраст более чем почтенный. Но в нашем роду патриархи доживали и до ста, и дальше - если не пуля, не шашка и не осколок.

Трофим Фёдорович Бережной родился в 1914-м на Кубани. Рос без отца - Фёдор Андреевич, красный кубанский казак, мой прадед, погиб в бою в 1918-м. Дед закончил школу, пошел сначала в торговый техникум, но в 1933-м добровольцем зачислился в кавалерию рядовым. Потом - училище младших офицеров. Потом - спецкурсы шифровальщиков при военной академии. Работал при штабах соединений и округов. Мотало по стране, как водится, но уже вместе с семьёй - в 1938 году он женился на моей бабушке, Евдокии Дмитриевне, с которой душа в душу прожил 65 лет и вырастил двух дочерей - Люду (мою маму) и Жанну (дед пережил её на несколько месяцев, так и не узнав, что её больше нет - решили ему не говорить).

Всю войну дед прослужил на Дальнем Востоке, обеспечивал секретную связь при штабе округа, в том числе работал с донесениями резидентов, законспирированных в Японии, Корее и Китае. Практически ничего про это время не рассказывал, но всегда очень переживал, что на фронт его так и не отпустили.

После войны его перевели в лежавший в развалинах Севастополь, в штаб Черноморского Флота. Опять спецсвязь, конечно. Потом - штаб Дунайской флотилии в Измаиле. Там его и отправили в отставку в 1961 году в звании подполковника - по “хрущевскому” сокращению вооруженных сил. Полковника ему дали много позже, в один из юбилеев Победы, “за заслуги”. Полковник - но в морской форме. И не каперанг. Бывает…

Дедушка с семьёй вернулся в Севастополь и был направлен работать по “гражданской” специальности - директором магазина бытовой электроники “Голубой огонёк” на Большой Морской, где его до сих пор вспоминают как местную легенду.

Дед всю жизнь был коммунистом - с 1933 года и до самой смерти. Если бы нынешние коммунисты были такими же, как мой дед, я бы всегда голосовал за них - и не я один. Но он был,  к сожалению, редчайшим исключением. Он был немыслимо честен - хотя и поломан, конечно, страхами 1930-х годов, но не сталинистом и не догматиком. Ещё в детстве я нашел на дне одного из его ящиков переписанную от руки на тетрадном листке сатиру - издевательски написанную “под Сталина” речь про “великого баснеписателя товарища Кирилёва”. Много позже, в 1970-х и 80-х, он не стеснялся говорить всё, что думал, про Политбюро и прочее руководство КПСС…

Так было до 1991 года, когда страна, которой дед служил всю жизнь и без которой себя не мыслил, вдруг исчезла. Это был первый удар, который он переживал тяжело, как личную потерю. Он был величайшим патриотом Советского Союза. Он хотел что-то сделать, как-то исправить эту кошмарную историческую несправедливость, но что он мог? Не имея никакого журналистского дара, он пытался писать в разные местные издания - почти всегда безуспешно. Он оставался востребован только в узком кругу Севастопольской коммунистической парторганизации, которая работала, в общем, разве что как клапан для выпуска идеологического пара такими же старичками, как он. А передумывать жизнь по новой - возраст у него был уже не тот…

А в 2004 году умерла бабушка. Это был второй удар, много больнее первого. Дед плакал, но пытался держаться. Пытался. Плакал. И он все меньше понимал - почему он не с бабушкой. Он держался за жизнь изо всех сил. Но сил оставалось всё меньше и меньше.

И 9 ноября 2008 года их не осталось совсем.

На фотографии Трофиму Фёдоровичу 90 лет. Это парадный снимок, при всех регалиях. Но форму он носил только на День Победы, когда участвовал в шествии ветеранов, да и то не всегда - часто надевал ордена прямо на штатский костюм.

Прощай, дед. Мы тебя помним и любим. Тебя и бабушку. И я по-прежнему надеюсь, что никогда не дам тебе повода сказать, что ты во мне ошибся.