sergeberezhnoy: (Default)
«…Не то, чтобы город погряз в беззаконии – как раз законов у него было в избытке. Просто он создавал для граждан не так уж много возможностей существовать без их нарушения. Свингу и в голову не могло придти, что цель его службы – ловить преступников и, не мытьём так катаньем, делать из них порядочных людей. Вместо этого он предпочитал ловить честных людей и делать из них преступников…»

Читаешь такое и думаешь – ах, старый чёрт, эко он насмотрелся на наших российских правоохранителей! Ведь один в один. А потом смотришь на дату выхода романа и мрачнеешь. Потому что старый чёрт написал это и напечатал за несколько лет до того, как на приличном куске «постсоветского пространства» обосновались и вошли в полную мерзость местные версии лорда Уиндера и его Штатских. Нет в вашем сюжете никакой уникальности, как будто говорит Пратчетт, одна только унылая неспособность усваивать уроки истории. Даже собственной.

«…И если вы выводите на улицы войска, то катастрофа становится только вопросом времени. Стоить какому-нибудь обормоту кинуть камень – и через секунду дома начинают гореть, а люди – умирать…»

Что в этом непонятного? Что? Не поспоришь ведь. Но фишка в том, что тех, кто выводит на улицы войска, это не парит. Он МЕЧТАЮТ, чтобы какой-нибудь обормот кинул камень. И вот тогда эта зарвавшаяся шваль увидит настоящую козью морду власти и обгадится.

А вдруг не обгадится? С козьей морды-то?

«…Те, кто выступает на стороне Народа, неизменно остаются разочарованы результатом. Они вдруг обнаруживают, что Народ вовсе не рвётся быть благодарным, не ценит сияющих в будущем перспектив и не особо послушен. Народ, скорее, склонен уделять внимание всяким частностям, он оказывается консервативен, не слишком продвинут – и вообще не хочет доверять умникам. И дети революции оказываются лицом к лицу со старой как мир проблемой: светлому будущему чуждо не только неправильное правительство, это было ясно и так, но ему чужд и неправильный Народ…»

У вас нет дежа вю? Я похожие плачи совсем недавно встречал в нашей прессе. Правда, там это было совершенно всерьёз и с надрывом, а для Пратчетта это настолько банально и замылено, что становится поводом для издёвки. Он как-то слишком уж ушел от нас вперёд, не находите? Вот бы догнать…

«…То, что выплеснулось на улицы, не было восстанием или бунтом. Это были страх и отчаяние. Так бывает, когда живой механизм города даёт сбой, его шестерни останавливаются и привычный уклад вдруг рассыпается прахом. И когда это происходит, люди ведут себя куда хуже овец. Овцы просто убегают, они не пытаются загрызть тех, кто бежит вместе с ними…»

В этом романе Сэм Ваймс (его более «тёртая» версия) смотрит на революцию с высоты своего жизненного опыта. Терри Пратчетт не верит, конечно, что читатель прислушается к Ваймсу и оценит его опыт. Для этого писатель слишком хорошо знает человеческую природу. Но он точно знает, что когда-нибудь разочарованные победители и побеждённые совсем других революций и восстаний, защитники и захватчики баррикад, размахиватели флагами и бурчатели из фейсбука, прочтут этот роман. И потом дадут его прочесть своим детям с острым чувством надежды, что хотя бы такая прекрасная книга сможет кого-нибудь вовремя научить паре-тройке несложных правил жизни в меняющемся мире.

И, конечно, в 99 случаях из 100 эти надежды окажутся напрасными.

К счастью, только в 99 случаях из 100.

via WordPress http://ift.tt/1jq8ax3
sergeberezhnoy: (Default)
Альфред Бестер

Cегодня исполняется 100 лет Альфреду Бестеру. Я специально не пишу «со дня рождения», потому что какого чёрта. Просто сто лет, и для Элфи это прекрасный повод помянуть нас, которые помнят его и его книги.

via WordPress http://ispace.ru/barros/2013/12/18/3716

Так

19 Dec 2012 01:16 am
sergeberezhnoy: (Default)
Фрагмент предисловия к книге: Аlva Rogers. A Requiem for Astounding (Chicago: Advent Publishers, 1964). Перевод мой.

Гарри Бэйтc. «Для начала»

…Не погрешу против истины, если скажу, что «Astounding» родился от случайной связи. При этом одним его зачинщиком владела не любовь, но похоть, а другим – не влечение, а отторжение. Партнёры сошлись над широкой «простынёй» мелованой бумаги, на которой были напечатаны тринадцать динамичных и ярких обложек. И если бы этих обложек было шестнадцать, журнал «Astounding» в издательском концерне Клейтона не появился бы никогда.

Уильям Клейтон был успешным издателем целого выводка приключенческих «пульп»-журналов, – числом, как я уже сказал, тринадцать. Это была довольно разношёрстная семейка. Там были журналы, посвящённые вестернам, детективам, авиационным приключениям, романтическим любовным историям, экзотическим путешествиям – практически для каждого востребованного публикой направления был свой журнал. Каждый месяц редакторы этих журналов платили художникам за броские иллюстрации для обложек очередных номеров, гравёры делали клише, а печатники выкатывали пробные цветные оттиски – и на каждой такой «простыне» были обложки всех тринадцати выпусков будущего месяца. По оттискам редактор каждого журнала давал окончательное одобрение обложки, а затем «простыни» (эти или такие же) вывешивались на стене в кабинете Клейтона, который таким образом получал возможность любоваться ими сколько душе угодно – и, под настроение, предлагать новые идеи.

Так вот, на этих оттисках оставалось пустое место. Пробы обложек верстались в четыре ряда, по четыре обложки в ряду, всего шестнадцать обложко-мест на оттиске. Но обложек-то было только тринадцать. И месяц за месяцем три пустых квадрата пялились на Клейтона слепыми бельмами, подспудно внушая ему, что неплохо бы эти пропуски чем-нибудь заполнить, дабы не пропадала даром такая уйма мелованой бумаги. Нетрудно представить, что со временем эта мелочно-жлобская мысль овладела Клейтоном, так что он постоянно говорил себе: «Если бы у меня было шестнадцать журналов, то печать трёх дополнительных обложек на оттиске не стоила бы мне ни гроша… бумага уже оплачена… ну, времени на подготовку печати уйдёт на пару минут больше…» Пустые места на оттисках портили ему жизнь, побуждая запустить ещё три журнала. И если бы новые журналы вышли хотя бы на минимальную окупаемость, это улучшило бы показатели компании, а дополнительные редакционные расходы можно было свести почти к нулю, если скинуть весь этот головняк на Бэйтса, подумаешь, будет делать вдвое больше за те же деньги…

Такие дела. Несомненно, вы уже начали понимать, что упомянутая во вступлении похоть была воплощением естественного желания Клейтона заработать побольше денег. Осталось рассказать, каким образом соединившееся с похотью отторжение породило известное вам дитя любви.

Однажды секретарша Клейтона вызвала меня в его офис, где компанию боссу составлял технический директор. Пока я пересекал обширный кабинет, они смотрели на меня с каким-то странным выражением. Техдир предложил идею нового журнала, ежемесячника историко-приключенческих рассказов, ласково сказал мне Клейтон, и даже название для него – «Светильники истории».

Это было как два хука подряд – справа основной, слева на добивку. Впрочем, опыта корпоративного бокса мне было не занимать, так что я собрался, встряхнулся, встал в защитную стойку и начал отбиваться, упирая на то, что такой журнал сделать не удастся, ибо где же для него найти столько достойных рассказов. При этом я уклончиво давал понять, что беспокоюсь о каком-то другом гипотетическом редакторе, и, в сущности, защищаю не себя, а его, потому что кому же может придти в голову свалить новый журнал на меня. Клейтон выслушал меня со свойственной ему безмятежностью, а потом со свойственной паровому катку прямолинейностью приказал потратить час-другой на то, чтобы обдумать высказанное техдиром предложение. Уже отступая, я забросал петардами идиотское название, на что мне было невозмутимо предложено заодно придумать что-нибудь получше. Всё это время техдир помалкивал, только поглядывал на меня с таким выражением, будто я был ценным приобретением, доставшимся ему практически задарма.

Было ясно, что Клейтона уже не остановить и у нас должен появиться ещё один журнал, поэтому из кабинета я выходил в расстройстве и тихой ярости. У босса входило в привычку сваливать на меня самые дикие и невыполнимые редакционные поручения.

Итак, мне следовало приготовить похоть на отторжении и слепить из этого варева какой-то результат. События показали, что моих кулинарных способностей хватило как раз для создания нужного рецепта – достаточно изящного, чтобы смягчить похоть Клейтона и перемолоть моё нежелание брать на себя лишнюю работу в нечто удобоваримое, и даже заставить ткань реальности отчётливо затрещать.

Но перед этим ещё один штрих к общей картине.

Среди редакторов и издателей «пульп»-журналов того времени было в обычае, проходя мимо стендов с периодикой, пробегаться взглядом по обложкам. Если стенд оказывался достаточно представительным, он мог стать поводом остановиться и дать волю полёту творческой мысли – равно как и торжеству над поверженным соперником или волнений относительно своей неудачи. Но творческая мысль выглядела наиболее привлекательным вариантом, так как временами давала плоды – например, придумывался новый тип журнала, какого не было ни у кого из конкурентов. В ситуации с Клейтоном такая светлая идея была равносильна находке золотой жилы. Компания уже выпускала журналы на все мыслимые темы – какая тема (или какие три?!) оставались не охваченными?

Я, редактор журнала приключенческих рассказов, подобно остальным коллегам, регулярно воздавал должное стендам периодики. И теперь, усевшись за свой стол, чтобы «обдумать предложение», я вспомнил вдруг о некоем журнале престижного снобского формата, на обложках которого вечно тусовались безумного вида механизмы, блистали лучи смерти и всячески монстрячились чудовища. «Amazing Stories»! Я как-то купил экземплярчик. Боже мой, какое это было фуфло! Сплошные банальности, выхолощенные и стерильные, написанные людьми без малейшей искры воображения! Но теперь я вдруг подумал, что журнал с хорошо написанными рассказами на ту же тему вполне мог бы продаваться. Но это были грёзы, не былее. Взглянув в лицо реальности, я с отчаянием осознал, что рассказов для наполнения такого журнала я не найду. Их просто не существовало в природе в таких количествах. Возможно, подумал я, Клейтон даст добро на журнал, посвящённый псевдонаучным приключениям? Добыть такие тексты, вроде бы, полегче…

И я начал готовиться к бою. Я вышел на улицу, купил свежий номер «Amazing» и пролистал его. Затем принялся думать о возможном названии. Я записывал варианты и ставил им оценки, сортировал достоинства и недостатки. Я готовил аргументы в защиту наиболее интересных вариантов, прикидывал, какими названиями я смогу пожертвовать ради окончательной победы. Затем перечитал купленный журнал от корки до корки, готовясь излагать своё видение относительно содержимого будущего проекта.

На следующее утро я привёл себя в боевую готовность и взял курс на кабинет Клейтона. Всё оказалось просто, как апельсин! Вопрос был решён в одно касание. Никаких «Светильников истории»! Взамен у нас будет «Astounding Stories of Super-Science»! И заняться его творением предстояло мне.

Я шёл по коридору, пьянея от заготовленного, но так и не растраченного адреналина. Ничего, он пригодился мне потом, когда я свалился и принялся зализывать раны. Я дал крупного маху. Я раздувал трудности с получением текстов для одного журнала, но явно недооценил трудностей, которые меня ждали получением текстов для другого…

Позволю себе прервать наш родовспомогательный эпос рассказом о том, откуда взялось название «Astounding Stories of Super-Science». Оно появилось методом исключения. Я придумал около десятка вариантов. Самому мне больше всего нравилось «Tomorrow», но его я даже не стал показывать Клейтону, оно было слишком негромким, неопределённым и слегка напыщенным. Второй моей ставкой было «Science Fiction» - оно было жанроуказующим, в нём был достоинство, но я приговорил его из-за того, что среди наших читателей вряд ли кто-то хоть раз в жизни слышал эти слова рядом (а в «Amazing» вообще предпочитали использовать ужасный гибрид «scientifiction»), а на обложке журнала они обещают разве что рассказы из жизни современных учёных. Со временем, конечно, название начало бы твёрдо ассоциироваться с нашим типом рассказов, но времени на ожидание у нас не было, журнал мог ещё до того загнуться из-за отсутствия читательского интереса.

Поэтому я защищал свой третий выбор: «Astounding». Это название выглядело слегка крикливым, но какого чёрта: оно было дерзким, привлекало внимание, оно напоминало «Amazing» и могло переманить его аудиторию, которой мы собирались предложить чтиво гораздо более занимательное. Название было куда лучше, чем «Fantastic» и много лучше, чем «Astonishing», «Future» и прочие вспомогательные варианты из моего списка. Припоминаю, как Клейтон произносил их вслух, прислушиваясь к звучанию. Я не уверен, что окончание названия оформилась в окончательном виде тем же утром, но причину для его появления я назвать могу. Уточнение «…of Scence Fiction» со временем могло стать общим местом. Уточнение «…of Super-Science» било в десятку. Оно содержало ключевое слово «science», а приставкой «super» дополнительно обещало нечто значительное и таинственное. Всё вместе это отдавало вульгарностью, но нужные смыслы передавало идеально. «Сверх-Наука» была выше и больше обычной науки. А ранняя научная фантастика определённо была больше и выше, чем наука.

Чтобы расставить точки над i: ранняя научная фантастика всегда имела весьма косвенное отношение к научной науке. С тех пор, кстати, она стала иметь к ней ещё более косвенное отношение – в общем и целом. Экстраполяции писателей-фантастов,  с ледокольным напором предсказывавших будущие открытия, оказались слишком прямолинейными и уязвимыми. Если бы писатели кормили своё воображение только наукой и будь все они в здравом уме, фантастика как жанр могла бы не появиться вообще. Писатели оказались бы буквально не в состоянии закончить рассказ без подкреплённой расчётами уверенности, что их предсказание окажется научным до последней буквы. Оказалось, однако, что каждый представитель этого вида обладал достаточной гибкостью, чтобы провозгласить: «Экстраполяции – да, ответственности – нет!» – и начать экстраполировать в такие дебри, в какие здравый ум был бы просто не в состоянии забрести. Вжик! – и мы уже в центре научно-недостоверной цивилизации Андромеды, далеко-далеко от всяких неудобных земных научных ограничений. Ну очень далеко. И всё в порядке: автора можно только ткнуть носом в слишком вольное использование астрономического названия. Голая правда заключается в том, что большая часть «научной фантастики» на деле является фэнтези – и ничем иным. Сейчас это осознаётся всё шире и шире, однако когда я начинал говорить такие вещи в те легендарные времена, мне упорно возражали. Ну-ка, старая гвардия, скажите по-совести: стало ли сейчас больше науки в научной фантастике? Вы действительно думаете, что рассказы в целом стали более научно-обоснованными? Конечно, они в большинстве лучше написаны, а некоторые требуют более серьёзного осмысления – но как насчёт научности? А потому – да здравствует старая честная «сверх-наука»!

via WordPress http://ispace.ru/barros/2012/12/19/3558

Питер

9 Nov 2012 07:42 am
sergeberezhnoy: (Default)
Весьма показательный образец хорошей философско-концептуальной современной фантастики, на примере которого можно видеть как органические достоинства, так и органические недостатки этого направления.

Вероятно, стоит предупредить тех, кто только собирается взять книгу в руки: заранее абстрагируйтесь от центрального персонажа. Хотя повествование ведется от его лица, смотрите на описанные им события не его глазами, а своими собственными, удерживая с Сири Китоном умеренно-вооруженный нейтралитет. Повествование от первого лица – лишь одна из ловушек, которую приготовил читателю автор, и другие я раскрывать не буду, просто дам предупреждение: ожидайте подвоха постоянно. Важно и то, что автор, расставляя для вас ловушки, предлагает и способы их обезвреживания. Уоттс делает ставку на интеллект читателя, и если вы эту ставку примете и поддержите, роман вам покорится.

У вас может создаться впечатление, что автор просто дразнит вас, рассыпая по тексту немыслимое число новых концепций – иногда просто обозначая их одним лишь названием, иногда подробно разбирая их основания и следствия. Это впечатление одновременно и верно, и обманчиво. По-моему, ни один концепт не использован Уоттсом ради лишь впечатления, «дымовой завесы», создания иллюзии интеллектуализма. Каждый, даже самый бегло упомянутый, обоснован и может быть снабжен серьезным научным аппаратом. «Ложная слепота» – яркий пример гипертекстового характера современной интеллектуальной литературы, которая подразумевает существование вокруг собственно текста необъятных информационных пластов, доступных читателю при желании и минимальном умении их вскрыть. Роман сводит эти пласты в структуру, продуманно пересекает их, исследует области пересечения и вычленяет из них несколько крупных философских проблем, главной из которых для меня оказалась проблема противоречия между интеллектом и разумом.

Я получил немалое удовольствие, наблюдая за тем, как эта тема раскрывается через нетривиальные образы персонажей романа (очень немногочисленные) и ситуации, в которые они попадают. В качестве сюжетного фона Уоттс использует ситуацию Первого Контакта с принципиально нечеловеческой цивилизацией (впрочем, применимость термина «цивилизация» тут тоже крайне сомнительна), мастерски выращивая из неё все новые зеркала, в глубинах которых могут сгинуть и герои романа, и поддавшиеся его сюжетному вихрю читатели.

Кажется, мне удалось удержаться по эту сторону стекла, а потому я могу судить только об одной стороне «Ложной слепоты» – рациональной. Эмпатическая часть книги тоже могла бы оказаться сильной, но по ряду особенностей моего восприятия романа (некоторые я упомянул выше) оказалась почти совершенно закрыта – хотя автор и её расчерчивал, тщательно заряжал и импланитировал в текст. Но на мне его техника, увы, не сработала. Я любовался ею со стороны, изредка аплодируя наиболее изящным решениям, но не отдавая себя во власть его мастерства. Если меня пытаются гипнотизировать и мне удается это вовремя распознать, я чисто рефлекторно сопротивляюсь манипулятору. С «Ложной слепотой» получилось именно так. Я отдаю должное мастерству Уоттса, но встраиваться как читатель в его текст не имею ни малейшего желания.

Принять его к сведению – да. Принять близко к сердцу – нет.

Тем не менее, «Ложную слепоту» я без малейших оговорок рекомендую любым читателям. Потому что – зачем им нужны мои оговорки? Начав читать роман, они сами изобретут их в ассортименте и дозах, необходимых для сбережения внутреннего комфорта.

via WordPress http://ispace.ru/barros/2012/11/09/3555
sergeberezhnoy: (Default)

По-моему, они там в HBO слегка зажрались – такие мощные актёрские команды собирать на сериал. Надо им издалека наших «телезвёзд» показать, чтоб боялись гайки ослабить и продолжали и дальше в том же духе. Старики безоговорочны. Молодёжь пока проседает, но их роли вполне могут «взорваться» дальше, предвкушаю. Мейси Уильямс (Арьи) это не касается, девочка просто убирает из кадра всех, включая стариков, когда она на экране. 

Мартин пишет, что сериал подбросил продажи книг цикла вплоть до возвращения четырёх из них в десятку бестселлеров NYT. Я не удивлён. Народ хочет спойлеров, аж дымится. 


Выжато из блога Записки дюзометриста, комментируйте хоть тут, хоть там. Welcome!
sergeberezhnoy: (Default)

По-моему, это бомба.

По наводке Пола Ди Филиппо.

 

Encyclopedia of Science Fiction to be published online, with text available free

The third edition of the Encyclopedia of Science Fiction, the definitive reference work in the field, will be released online later this year by the newly-formed ESF, Ltd, in association with Victor Gollancz, the SF & Fantasy imprint of the Orion Publishing Group, whose support will enable the text to be available free to all users. This initial “beta” version, containing about three-quarters of the total projected content, will be unveiled in conjunction with Gollancz’s celebrations of its 50th anniversary as a science fiction publisher.

The first edition of the Encyclopedia, whose founder and general editor was Peter Nicholls, appeared in 1979, and contained over 700,000 words. A second edition, edited by John Clute and Peter Nicholls, appeared in 1993 and contained over 1.3 million words. Both editions won the Hugo Award from the World Science Fiction Convention, in addition to numerous other honours. The beta version of the third edition will contain some 3 million words, including about 12,000 entries and well over 100,000 internal links. The entries cover every area of science fiction, including authors, illustrators, movies, music, games, and fanzines. The text will be completed, through monthly updates, by the end of 2012.

The third edition has been produced by editors John Clute and David Langford, Editor Emeritus Peter Nicholls, and Managing Editor Graham Sleight. Contributing Editors for the third edition include Mike Ashley on magazines, Paul Barnett on artists and illustrators, Jonathan Clements on all aspects of Japanese and Chinese SF, Nick Lowe on movies, Abigail Nussbaum on television, John Platt on comics, and Adam Roberts on music. During the Encyclopedia’s development, the project has been supported by Clare Coneyas Technical Editor, Roger Robinson as Research Editor,John Lifton-Zoline, and Pamela Lifton-Zoline. Robert Kirby of United Agents,The Bookseller’s Literary Agent of the Year 2011, represents theEncyclopedia.

On behalf of Gollancz, Orion Deputy CEO and Group Publisher Malcolm Edwards commented: “We’re delighted to have been able to facilitate the online publication of this monumental and definitive work –more than ever the single, reliable reference source which anyone interested in SF needs. As a contributing editor to that long-ago first edition, it’s a particular pleasure to me to have been able to play a part in making this happen.”

Anyone interested in signing up for the latest news on theproject can do so at www.sf-encyclopedia.com. The Encyclopedia is also on Facebook at https://www.facebook.com/pages/Sf-Encyclopedia/138995776178949 and on Twitter at @SFEncyclopedia.

For general enquiries, please contact grahamsleight@gmail.com

For rights enquiries, please contact Charlotte Knee at United Agents,cknee@unitedagents.co.uk

For Gollancz enquiries, please contact jonathan.weir@orionbooks.co.uk

Сайт вот тут – http://www.sf-encyclopedia.com


Выжато из блога Записки дюзометриста, комментируйте хоть тут, хоть там. Welcome!
sergeberezhnoy: (Default)

Если верить ФантЛабу, лауреатами стали Вячеслав Михайлович Рыбаков и Геннадий Мартович Прашкевич.

Поздравляю!


Выжато из блога Записки дюзометриста, комментируйте хоть тут, хоть там. Welcome!
sergeberezhnoy: (Default)

Написано давно, но к 90-летию героя не грех и освежить :-)

Рэй Брэдбери

В нем поразительно сочетаются страх перед тьмой и умение радоваться свету. Его любимый праздник – Хэллоуин. Его лучший враг – время. Хрупкое, как крылышко бабочки. Безжалостное, как молодой голос по телефону. Равнодушное, как прилив, который каждую ночь слизывает с песка шедевры старого художника…

Пройдет еще полвека (щелк, щелк, щелк – это действительно отсчет лет, или же колесики просто бессильно цокают друг о друга?), и он напишет:

«Когда я гляжу в зеркало, я встречаю взгляд мальчишки, чьи голова и сердце переполнены мечтами, восторгом и неистребимой любовью к жизни. Да, у него совсем седая шевелюра – но что с того? Люди часто спрашивают, как мне удается оставаться таким юным, как удается сохранить ощущение молодости. Все просто: пусть ваша жизнь преисполнится всеми возможными рифмами, всеми возможными занятиями, всей возможной любовью. И обязательно находите время для смеха – помните о том, что дарит вам счастье – каждый день, без исключения. Именно так я и поступаю с самого раннего детства».

Я читаю эти строки и лихорадочно думаю – главное, главное, где же главное? Ведь чего-то здесь определенно не хватает!

Потом я переворачиваю страницу – и вижу его лицо. Лицо человека, который жил и в мире науки, и в мире магии, здоровался за руку с далеким прошлым – и невероятным будущим.

Лицо человека, которому суждено жить вечно.

Отсюда.


Выжато из блога Записки дюзометриста, комментируйте хоть тут, хоть там. Welcome!
sergeberezhnoy: (Default)

Только что выложили. Июль ещё не закончился, может, кому пригодится. Да и для учёта полезно. :-)

Специально для «мобильного телевидения» ToGo.tv


Выжато из блога Записки дюзометриста, комментируйте хоть тут, хоть там. Welcome!
sergeberezhnoy: (Default)

Ооооо, дошло и до нас, о великий царь, наконец-то, ну не могло не дойти с такой-то финансовой и идеологической поддержкой – в России издали «Оставленных» («Left Behind») преподобного Тима ЛаХэя и Джерри Дженкинса, первый том диспенсационалистской (извините) фэнтези о том, что Апокалипсис свершился, достойных (истинных протестантов-диспенсационалистов, то есть) Господь призвал, а остальным велел друг друга чмырить по заслугам, чем они и занимаются на протяжении вот уже 16 томов. Ссылок не даю, ищите сами, если профессионально интересуетесь тяжелыми случаями современного религиозного опупизма. С точки зрения реализации, этот цикл – новая инкарнация той же коммерческой схемы, которую придумал и реализовал Рон Хаббард со своим «Mission Earth» – серия толстых якобы бестстеллеров, которые бурно распространяются по внутриобщинным каналам и широко рекламируются, комиксизируются, игроизируются и экранизируются на средства религиозных фондов.

Собственно, почему я вообще дёрнулся (ну, вышло и вышло, подумаешь) – поймал в сети начало довольно навязчивой рекламной компании этого дела. Воспринимайте как предупреждение, если что.


Выжато из блога Записки дюзометриста, комментируйте хоть тут, хоть там. Welcome!
sergeberezhnoy: (Default)

Алексей Лукьянов, Глубокое бурение

Алексей Лукьянов – редкий автор, к текстам которого я чувствую нечто вроде личной «подключённости». Я необъективен, я просто не в состоянии воспринимать их как сторонний читатель. А «Спаситель Петрограда» – по-моему, вообще одна из самых счастливых (по мироощущению) книг за всю историю русской литературы.

Его второй (третий, если считать и совсем малотиражное издание) сборник «Глубокое бурение» выпускает «Снежный ком». Место на полочке уже приготовлено, ждём-с.


Выжато из блога Записки дюзометриста, комментируйте хоть тут, хоть там. Welcome!
sergeberezhnoy: (Default)

Джон КэмпбеллСегодня исполнилось 100 лет со дня рождения Джона Вуда Кэмпбелла-младшего.

Азимов назвал его «the most powerful force in science fiction ever» – «самой могущественной движущей силой за всю историю фантастики». Мне кажется, он позволил себе несколько преуменьшить значение этой титанической личности.

Отдадим ему должное.

Thank you, John.


Выжато из блога Записки дюзометриста, комментируйте хоть тут, хоть там. Welcome!
sergeberezhnoy: (Default)

Обратил внимание на интересное обстоятельство – «Мягкую посадку» lemming_droverАлександра Громова в последний раз переиздавали в 2006 году, но в аудиоформате. А последнее книжное издание повести выходило аж в 2002 году. Так что, похоже, одна из лучших вещей постоянно издающегося «топового» автора доступна сейчас только в сетевых публикациях, хотя читавшие ссылаются на «Мягкую посадку» регулярно (вот Лукьяненко недавно в интервью помянул как наглядную модель нынешней ситуации в России). И то, что повесть при этом остается фактически out-of-print, провоцирует на паранойю.

Саш, планируются переиздания? Не скрывай, сними камень с моей души.


Выжато из блога Записки дюзометриста, комментируйте хоть тут, хоть там. Welcome!
sergeberezhnoy: (Default)

Эмоции схлынули? Если да, то можно надеяться, что буду услышан. Впрочем, и это не принципиально. Просто скажу, а там как знаете.

Это к вопросу об участии популярных авторов в «издательских проектах». Бушевало тут недавно в нашем стакане нечто на эту тему. Звучали трагические сообщения о деградации всего, что нам дорого, и низведению этого всего до уровня, который достаточно дёшев, чтобы его потребляли другие.

Так я по этому поводу просто по пунктикам.

1. «Издательский проект» – это рассчитанное на коммерческий успех предприятие, в идеале материально выгодное всем сторонам, вовлеченным в его создание – и издателям, и авторам, и даже черту лысому, если он вложился в производство и сбыт сопутствующих товаров. Если автору делается выгодное предложение и особых личных причин отказываться у него нет, с чего бы ему не согласиться?

2. «Культурная миссия писателя» – это эвфемизм, предполагающий, что на писателях, как на атлантах, держится культура. Жаркие дискуссии на эту тему неизбежно приводят к одному и тому же результату: массовая культура из под действия этого эвфемизма выводится. В масскульте всё проще, там автора может вообще не быть, тем более там неуместны ссылки на «культурную миссию». Какова «культурная миссия» помидора, фермера, который его вырастил, и теплицы, в которой это таинство вершилось? Никакой, просто делали отвечающую требованиям стандарта одноразовую съедобную штуку, незаменимую в салате.

3. В массовой культуре автор – это просто поставщик текста про [Star Trek|Star Wars|Stal Ker|Sel Vstal|добавьте по вкусу]. Серийную книгу продает обложка и название серии. Если книгу продает автор, то его имя на обложке пишется крупно, для серийного оформления это неудобно (поэтому имя автора в совсем уж правильном серийном проекте придумывается вместе с названием серии и становится её элементом).

4. Если в успешную коммерческую серию пишет автор, который как-то и без неё стал популярен, для серии это только плюс – популярность автора плюсуется к популярности серии (кобрэндинг!), достойное качество текста практически гарантируется, читатели этого автора пополняют охваченную аудиторию, да и просто издателю приятно, чёрт побери. Возможны компромиссы: например, популярный автор хочет писать в серию под псевдонимом (достоинства те же, потому что «инкогнито» всё равно нечаянно раскроет отдел маркетинга и возникший необременительный скандал подбросит дровишек в информационное поле).

5. Делать из популярности коммерческого сериала выводы о катастрофической гибели читательского вкуса – это за пределами доступного мне юмора. У массового читателя вообще вкуса нет, у него есть только статистика спроса. Вкус есть у индивидуального читателя – хороший, плохой, но свой. А статистика спроса по разным выборкам (разным фэндомам) отличается, да. Один фэндом прётся от «Стар Трека», другой от Пинчона, третий вообще никуда не прётся, и вместе они не пойдут. Само собой, каждый из фэндомов вправе заявлять именно себя столпом (немассовой) культуры и указывать остальным на их печальное отставание в этом вопросе. Серьёзный разбор таких заявлений для меня невозможен по определению, но это же не повод затыкать людям рот – они имеют полное право громко сообщать пространству о своих заблуждениях.

Я же сообщаю? Значит, и остальным это не возбраняется.

Собственно, это всё.


Выжато из блога Записки дюзометриста, комментируйте хоть тут, хоть там. Welcome!
sergeberezhnoy: (Default)

Небольшой видеоанонс выходящего в апреле в Британии и США нового романа Гая Гэвриела Кея «Под небесами».

Специально для «мобильного телевидения» ToGo.tv


Выжато из блога Записки дюзометриста, комментируйте хоть тут, хоть там. Welcome!
sergeberezhnoy: (Default)

Анджей Сапковский, «Змея»

Новости о книга Пратчетта и Джордана под катом.

ExpandRead the rest of this entry » )

Выжато из блога Записки дюзометриста, комментируйте хоть тут, хоть там. Welcome!
sergeberezhnoy: (Default)

Позднее прочтение большого цикла – это не опоздание, а преимущество. Я не играю в ожидание очередной книги, я не поддаюсь на ажиотаж, не пылаю иллюзией, что без перечитывания помню детали и обстоятельства предшествующих романов, и не перечитываю тома в опасении, что эти детали и обстоятельства забыл. Просто читаю произведение целиком.

Потому что пять романов цикла о Цири – это, с точки зрения структуры, одна эпопея, цельная и связная, написанная с чётко обозначенной творческой задачей и подкупающей последовательностью и верностью авторского чутья. Как бы ни широка была общая панорама, в ней трудно найти что-то совершенно лишнее. Всё работает. Всё живёт. Как бы бесконечно много деталей и аллюзий ни привлекал автор, они не избыточны. Если они не работают на сюжет, они делают мир цикла более сложным, а значит – более живым; и эта сложность, что важно, нигде не выходит из-под контроля.

В то же время, эта полная органичность текста позволяет довольно чётко выделить сильные и слабые стороны Сапковского. Пан Анджей – абсолютный мастер эпизода. Лучшие страницы его романов – как раз те, где характер или ситуация раскрываются через эпизод, причём обычно не через действие, а через диалог. Лучше всего это можно проиллюстрировать сценой, когда королева Мэва посвящает Геральта в рыцари – в ней, кажется, сведены в один узел все противоречия образа ведьмака. Посвящение, с одной стороны, настоящее, с другой – субститьютное (королева сама не может произнести формулу из-за того, что у неё в бою выбили зубы). Посвящение, с одной стороны, безусловно заслуженное, с другой – отряд Мэвы попал в беду и нуждался в помощи из-за действий самого ведьмака. Посвящение, с одной стороны, даёт ему титул, с другой стороны, это в точности тот самый титул, который он придумал себе сам много лет назад… Насыщенность такого рода символикой делает многие эпизоды романа просто неисчерпаемым источником роскошных многоплановых парадоксов.

Тот же самый парадокс, растянутый на весь цикл, перестаёт быть острым и впечатляющим. Парадокс отношения героев и читателя к миру, который раз за разом проявляет себя как отстойник человеческой мерзости, неблагодарности, глупости, подлости и безразличия, но при этом безусловно заслуживает спасения и любви хотя бы из-за редких людей, которые не вписываются в эту трясину – конечно, это отражение отношения автора и читателя к нашей собственной реальности, ибо она именно такова во всех смыслах: безнадёжно порабощена мразью, но продолжает жить проблесками самоотверженности, совести и человеческого идеализма. Всё это сделано, как обычно у Сапковского, мощно и последовательно, но скорее иллюстративно, чем глубоко. На пространстве отдельного романа он позволяет себе расслабиться (вероятно, это даже неизбежно), снизить накал, раскачать сюжетную структуру, подразрыхлить общую композицию.

Впрочем, это совершенно не касается «Владычицы озера», последнего романа цикла, где авторская самодисциплина доведена до изумительного совершенства. Да, Сапковский и здесь позволяет себе необязательные фиоритуры, и даже довольно часто, но как из гениальных частных эпизодов складывается изумительное по человеческому плану описание битвы при Бренне, так и из сюжетных блоков, замешанных на предыдущих книгах цикла, складывается и весь роман – складывается, затвердевает и, завершая арку, становится ключевым камнем в структуре всего цикла о Цири.

Особого уважения заслуживает финал – внятное и трезвое заявление, что как будущее создается нами, но не для нас, так и обретение Грааля достойнейшим невозможно без подвигов тех, кто не считает себя таковыми.

На чём и позвольте, вслед за автором, поставить точку.


Выжато из блога Записки дюзометриста, комментируйте хоть тут, хоть там. Welcome!

Profile

sergeberezhnoy: (Default)
sergeberezhnoy

September 2015

S M T W T F S
  12 345
678 91011 12
131415 16171819
20212223242526
27282930   

Syndicate

RSS Atom

Most Popular Tags

Style Credit

Expand Cut Tags

Expand All Cut TagsCollapse All Cut Tags
Page generated 20 Jul 2025 03:51 am
Powered by Dreamwidth Studios