«Аллегро», однако, non troppo

19 февраля мы с Наташкой в очередной раз поехали в Финляндию к Настьке. На этот раз решили до Хельсинки ехать на скоростном «Аллегро» (ребёнок уже воспользовался и остался доволен), а там взять напрокат машину. Зарезервировали тачку по телефону; билеты на «Аллегро» взяли без проблем – премьерно-новогодний ажиотажный интерес к поезду упал до нормального. В 6.40 на Финляндском сели и поехали.

(Финляндский – это отдельная песня. Давненько на нём не бывал и подсознательно надеялся на перемены к лучшему. И там-таки кое-что добавилось – турникеты на выходе к поездам и какая-то торговля на втором этаже. Но присесть пассажирам в ожидании международных рейсов по-прежнему негде, ни сидений, ни лавочек там не появилось. Что же касается «рамки» на входе, то с ней всё в порядке: она есть, но аппаратуры для сканирования багажа нет, нет даже столика, чтобы выложить на него ключи-мобильник. Народ идёт сквозь рамку, естественно, с чемоданами и сумками, потому что иных вариантов не предполагается. В итоге рамка бренчит всегда и милиционеры на её постоянный свист не реагируют вообще. И, скорее всего, так же матерят формальный подход ко всей этой безопасности, как и пассажиры.)

Итак, едем на «Аллегро». До границы с Финляндией по пассажирам прошлись службы паспортного и таможенного контроля (мой паспорт сканировали трижды три разных сотрудника паспортной службы – плотность контроля зашкаливает). В перерывах между проверками я дремал. Границу пересекли по расписанию, остановились на платформ Вайниккала, где у финнов таможенный пост. Стоять здесь поезд должен был несколько минут – снять-посадить пограничную бригаду. Однако после окончания проверки состав стартовать не смог.

Пассажиры минут десять заинтересованно слушали, как в вагонах клацает электромеханика. Потом по трансляции на английском, финском и русском сообщили, что у поезда небольшие технические проблемы, которые сейчас решаются. Ещё через полчаса скоростной стоянки под аккомпанемент того же клацания прошло второе сообщение – на этот раз только на финском и английском: технические проблемы больше не считались «небольшими» и пассажиров просили «проявить терпение». Сокращенная версия того же текста на русском языке прозвучала минут через пять, после чего трансляция прекратилась навсегда.

Кроме того, как выяснилось через некоторое время, прекратилось отопление в вагонах, закрылись туалеты и поездное кафе-бистро – без электричества всё это хозяйство почему-то сразу же теряет желание работать.

Из пробегавших по проходам проводников вытащилась следующая информация к размышлению: поездной бригаде после стоянки не удалось поднять токоприёмники, в результате «Аллегро» остался без электропитания. Предпринимаются меры.

Меры предпринимались на протяжении трёх часов. За это время вагоны без отопления выстудились примерно до нуля (снаружи было около -18). Двери вагонов не открывались, как я понимаю, чтобы не охлаждать их ещё больше, аварийно была открыта только одна дверь на весь состав. Через неё пассажирские массы постепенно мигрировали на полустанок, где можно было сходить в туалет и погреться в небольшом кафе. Очереди туда и туда можете себе представить сами.

Ни в поезде, ни на станции не было никаких объявлений о том, что именно делается и чего ждать застрявшим пассажирам, недоехавший народ опаздывал на самолёты и паромы, стыковочные рейсы и прочие «семеро одного не ждут». Мы с Наткой не успевали только забрать в оговоренное время машину, но я позвонил в прокат и попросил перенести срок на два часа, так что в итоге мы всё успели. Многим другим пассажирам повезло гораздо меньше.

Неизвестность и отсутствие достоверной информации порождало фантомы. Через час от едущих в поезде финнов просочилась информация, что за ними финские железнодорожники выслали такси, а россиян пусть вывозит РЖД. По этому поводу было большое брожение умов. Потом ждали автобусов, на которых всех довезут до Лахти. Потом сказали, что проблема уже почти решена и сейчас поедем, вот-вот. Потом сказали, что ждём электричку, которая всех довезёт вопреки невзгодам. Появились даже дикие слухи об эвакуации на вертолётах, над которыми пришлось целенаправленно поиздеваться. Вообще, я лично ситуацию не воспринимал как чрезвычайную, но у меня, в отличие от многих других, не было повода нервничать из-за опоздания. Бесило только молчание динамиков – что в поезде, что на станции. Никто ничего не хотел сообщать, и это могло значить только то, что никто ничего достоверно не знает.

К составу попытались прицепить другой локомотив, но «Аллегро» оказался оборудован настолько продвинутой стыковочной системой, что к ней не подошли ни финские, ни российские железнодорожные стандарты. Попытка провалилась, но надежды некоторое время бурлили.

Интернациональная поездная бригада, между прочим, не оставляла попыток оживить сдохшую на морозе итальянскую машину: с аварийной инструкцией они насколько раз прочесали вагоны, открывая технические люки и перебрасывая тумблеры и рукоятки, впрочем, без последствий. Но наблюдать за работой людей было радостно. Это даже согревало.

Наташка отправилась на станцию греться, я остался в вагоне, продолжая надеяться на какие-то объявления. Потом мы поменялись местами, я даже отстоял в станционном буфете хвостатую очередь за бочковым кофе и пончиками. Когда я нёс весь этот сугрев в вагон, пришла новая информация: нас пересаживают на подкативший «Лев Толстой». Информация пришла от других пассажиров, трансляция по-прежнему молчала, как финский разведчик на допросе в СМЕРШе. Проверять слухи было некогда, мы просто взяли вещи и пошли вдоль «Льва Толстого», который честно стоял на соседнем пути. Если бы мы остались ждать «официального» приглашения, мы бы, наверное, не уехали вообще.

В итоге нас приютил «толстовский» вагон-ресторан. Как сообщила тамошняя бригада, поезд ради спасения тормозного «Аллегро» задержали на два часа и прицепили к нему два дополнительных вагона. Плюс, как я уже сказал, оказался широко востребован и вагон-ресторан.

Симпатичная дама, ответственная в «Льве Толстом» за этот участок, прокомментировала событие так: ничего нового, в прошлый раз «Лев Толстой» опоздал из-за «Аллегро» аж на четыре часа. Так это не первый случай? Не первый, не второй, и даже не третий, сказала дама.

Учитывая, что «Аллегро» начал ходить только в декабре, результат впечатляющий.

Итак, в Хельсинки мы приехали только в 14 часов по местному времени, на другом поезде и с опозданием на пять с лишним часов. Плюс хорошо помёрзли, плюс адреналин и ожидание вертолётов. Проводник с «Аллегро», пересевший с нами на «Толстой», пообещал, что претензии у пассажиров будет принимать сайт РЖД.

Ни чая, ни пайков нам не предлагали. Пришлось обойтись честно купленной железнодорожной солянкой по 350 рэ. С ней и доехали.

Уже в Финляндии забрался в сеть и обнаружил, что происшествие было сочтено вполне достойным информационным поводом. А один из наших попутчиков даже вёл в ЖЖ более-менее прямой репортаж. Заочное ему гран-мерси. (Кстати, на последнем снимке фоторепортажа в синей шапочке – Наташка).

---

Выжато из блога Записки дюзометриста, комментируйте хоть тут, хоть там. Welcome!

«Walk the Line» (2005)

Джеймс Мэнголд режиссёр хороший, только периодически трудно предсказать, на каком проекте он решит отдохнуть. Впрочем, вот на «Кейт и Леопольд» он отдохнул так, что почти всем от этого было хорошо. Потом была «Идентификация», которая, как говорися, «дала прикурить». А сразу после – «Walk the Line», название которого диверсанты-прокатчики перевели как «Переступить черту», хотя Джонни Кэш вкладывал в эту строчку смысл прямо противоположный. «Because you’re mine – I walk the line», пел он. Пока ты со мной – я держусь. Пока ты моя – ноги меня не подводят. Пока ты рядом – я жив.

Обидно, что Мэнголд прилёг отдохнуть именно на байопике Джонни Кэша. Жизнь «Человека в Черном» давала материал для глубокой драмы, и даже сценарий, пусть поверхностный, но что-то такое предполагал. Мэнголд, кажется, не стал заморачиваться и пустил дело на самотёк, равномерно размазав жизненную драму Джонни Кэша по полутора часам ровным слоем и со всеми положенными для биографий поп-звёзд масс-кулинарными завитушками. По-настоящему сильный момент в фильме, по-моему, только один – когда Джонни пытается вытащить на косогор застрявший в грязи трактор. В прочих эпизодах центральный персонаж фильма старательно воспроизводит беллетризованную биографию типичной звезды эпохи рок-н-ролла, которую могут звать хоть Джерри Ли Льюис, хоть Карл Перкинс, у каждого из которых хватало в жизни  драматических эпизодов. Мэнголд или не смог, или не захотел вытащить на экран Джонни Кэша как яркого и самобытного человек и певца. Не знаю, что ему помешало. Когда смотришь документальный фильм о концерте Кэша в тюрьме Сан-Квентин, от мощной индивидуальности певца просто некуда деваться, он выразителен, органичен и звучен. А в фильме Мэнголда Хоакин Феникс играет какого-то надувного Пресли, пробавляясь имитацией некоторых характерных черточек вроде узнаваемой манеры Кэша держать гитару. Органичности и цельности реального Джонни Кэша в нём нет и в помине, перед нами не Кэш, а какой-то сильно покоцанный под девичьи ожидания Джеймс Дин, страдающий строго по учебнику психоаналитики для начинающих и тонущий в навязанных сценарием примитивных мотивациях. О перепетых Фениксом песнях Кэша вообще говорить не хочется – полная аналогия с анекдотом о Карузо, которого Рабинович напел.Только что не лажает (почти), но ни драйва, ни энергетики, ни веры Кэша в исполнении Феникса нет и в помине.

Единственная по-настоящему серьёзная удача фильма – Риз Уизерспун в роли Джун Картер. Вот кто оказался неожиданно органичен, причем настолько, что на её фоне все попытки Феникса соответствовать выглядят подчёркнуто убогими. Не уверен, что Риз наработала на полученный ею «Оскар», но то, что она выглядит в этом фильме достойнее прочих исполнителей крупных ролей – это, мне думается, бесспорно. Жаль, что Мэнголд снимал этот фильм не о Джун Картер, не о женщине, которая способна удержать теряющего себя мужчину по эту сторону бытия.

---

Выжато из блога Записки дюзометриста, комментируйте хоть тут, хоть там. Welcome!