Говард Хьюз был никудышним режиссером, пока речь шла о работе с актерами. И даже то, что в постановке диалогов ему помогал Джеймс Уэйл, их игру в этом фильме не спасает – разве что Джин Харлоу идеально соответствует роли белокурой стервы, но это, похоже, от природы, а не от постановщика. Остальное – или наивно, или банально, или до глупости патетично.
Но только до тех пор, пока не обрушивается горящий цепеллин. Пока не идёт на взлёт эскадрилья фон Рихтгофена. Пока не взрываются военные склады. Пока три десятка бипланов не сходятся в одном из самых впечатляющих воздушных боёв, снятых живой камерой.
И в этом Говард Хьюз был воистину велик. Здесь он кожей чувствовал реальность, правду ракурса, понимал, как надо взять кадр, как показать динамику, напряжение, восторг победы и разрушения.
Конечно, он не был первым пророком техноромантизма. Но техноромантики обязаны ему многим, очень многим.
Выжато из блога Записки дюзометриста, комментируйте хоть тут, хоть там. Welcome!